подсудимый был тем человеком, которого она видела той ночью в дверях.
Въ. Подсудимый, когда он был арестован, назвал фальшивую фамилию и дал фальшивый адрес и отрицал, что он когда-либо находился под арестом. На самом деле он был ранее осужден по обвинению в краже со взломом, освобожден под честное слово, возвращен в каторжную тюрьму за нарушение честного слова и вторично освобожден под честное слово приблизительно за шесть недель до ночи убийства. Примерно через две недели после второго освобождения он под фальшивой фамилией купил револьвер, отдал его в залог, получил обратно, заложил снова и вторично получил его обратно за два часа до убийства.
В6. Подсудимый был не в состоянии удовлетворительно объяснить ни кровь на своей одежде, ни рану на своем левом предплечье, ни свое месгоприбывание в ночь убийства. Относительно своего местопребывания он рассказал две различные истории: одну после ареста, а другую в суде. Люди, которых, как он сначала утверждал, он посетил в ту ночь, отрицали это. Тогда подсудимый сказал суду, что он посетил салун, но не нашлось ни одного свидетеля, который подтвердил бы это.
(4) Все эти факты, события и обстоятельства, сообщенные под заголовками Вь В2, ■ ■ ■, В6, легко можно понять, если обвинение А справедливо.
Все они подкрепляют А, но вес такого подкрепления не один и тот же во всех случаях. Некоторые из этих фактов были бы объяснимы, даже если бы А не было справедливо. Некоторые другие, однако, если бы А не было справедливо, казались бы сверхъестественными совпадениями.
То, что патроны, найденные в револьвере подсудимого, имеют ту же фабричную марку, что и патроны, найденные поблизости от тела жертвы, само по себе доказывает немногое, если патроны этой марки — обычные патроны, продаваемые всеми оружейными мастерами. Однако то, что из этого револьвера выстрелили ровно столько раз, сколько выстрелов было сделано в жертву, и в пределах того же часа, доказывает многое; трудно объяснить такое совпадение. Совпадение отпечатков пальцев на перилах с отпечатками пальцев подсудимого в наше время и само по себе рассматривалось бы как почти решающее доказательство, но еще не рассматривалось так в то время, когда происходил суд, в 1911 г. То, что обвиняемый лгал относительно своей фамилии, адреса и преступного прошлого, когда он был арестован, доказывает немногое: такую ложь можно понять, если обвинение А справедливо, но можно понять и если оно несправедливо: человек во всяком случае предпочел бы, чгобы полиция оставила его в покое. Однако значительный вес имеет то, что подсудимый был не в состоянии удовлетворительно объяснить свое местопребывание в эту роковую ночь. Он должен был знать, что этот вопрос важен, и его защитник, несомненно, знал о важ-
.
Комментарий:
Автор Vanda:
Все, что следовало сделать в литературе по-шекспировски, в основном сделал уже Шекспир.
Автор :
Автор :